Желание посетить Приполярный Урал у меня было давно. Я как и Юнона вырос в этих местах, но в силу ряда причин, за всё время проживания в этих сказочных местах (куда торопиться если до него – Урала рукой подать) побывал там всего один раз, и то на реке Кожим, от которой до самих гор ещё  2 – 3 часа добираться на «Урале». Потому что единственный транспорт , который способен продвигаться в этих местах, это вездеходы, да трёхмостовые «Уралы», ну ещё конечно  БТР и  БМП ( голубая мечта моей далёкой юности, когда – то лет 25-ть назад, надеялся , что придёт время и я куплю себе БМП, построю на Урале дом и будет мне счастье). Но тогда купить военную технику было просто невозможно.

 

Шло время  и  сейчас ситуация, как в старом добром кино, только немножко наоборот – имею возможность  купить БМП, но не имею желания… Приполярный Урал – это сакральное место и передвигаться здесь нужно только пешком, если хочешь, чтобы эти места тебя приняли : дома принято ходить босяком или в тапочках, а не гонять по нему на машине.

 

Приполярный Урал – это колыбель нашего Мира и для того чтобы понять и принять мощь и энергию этих мест нужно быть максимально открытым перед ним. Эти места – зеркало человеческих душ и перед тем как ехать сюда надо хорошо подумать, готов ли ты увидеть изнанку своего «Я».

Но для  обыкновенных «человеков», если они  готовы, цитирую слова одного из встретившихся нам в этих горах, к «жесточайшему физо», после которого можно похудеть на 6-12 кг, горы хороши для поддержания своего жизненного человского Эго. Чтобы потом где-нибудь на вечеринке бросить невзначай «да я тут на Манараге бухал, ничё так места». Эти строки я пишу для нелюдей в прямом и переносном смысле этого слова. Полярный Урал это Знание и Учение. А любое Учение: «…это как палец, который указывает на луну. Не сосредотачивай своё внимание на пальце, если хочешь увидеть и ощутить всю красоту и величие звёздного неба» - так гласит древняя китайская мудрость.

 

Так вот, толчком для посещения этих мест стала книга Алексеева «Сокровища Валькирии»,  прочитал оба варианта: художественный и документальный. У меня сложилось мнение, что в наших краях Алексеев никогда и не был, а  большую часть воспоминаний написал со слов побывавших в этих местах людей. Уж больно много «туману» он напустил в документальной книге по поводу своего путешествия на Приполярный Урал. Но в любом случае моя благодарность Алексееву за то, что благодаря ему мы нашли возможность и время, чтобы  встретить рассвет на Манараге.

Юнона подробно рассказала о нашей поездке в эти волшебные места. Я же просто поделюсь впечатлениями от посещения Полярного Урала.

И так, когда все наши были в сборе, буквально за пару дней до отъезда из Москвы, решил просмотреть наше путешествие на тонком плане. Желание «увидеть» ЧТО там впереди у меня возникало всегда перед каким – либо важным событием. И я никогда от него не отказывался. Умение «видеть» и корректировать ситуацию на тонком плане много раз спасало жизнь мне и тем, кто в тот момент находился рядом и за «речкой» вовремя службы в армии, и когда я работал  в шахте, и за последние годы работы телохранителем.

 

Шмель (ротвейлер) развалившись среди рюкзаков позволял  Малиону чесать  свою «репу». Во все путешествия мы брали Шмеля (он же Элай, он же Эл ) с собой  и мой отчаянно-смелый друг был совершенно уверен, что вся наша дружная  компания едет на море (последние три года мы путешествовали к воде ). Я представил выражение этой хитрой морды, когда он увидит горы, и хмыкнув про себя сказал: «Ну, воды то там будет вдоволь и твёрдой и жидкой, правда соли в ней будет маловато». Мой взгляд зацепился  за Шмеля на мгновение, я увидел как «черная  вуаль» окутала собаку и сползла вниз на ноги, зацепившись там  «чёрными клочьями». Я увидел перевал, нагромождение камней и Шмеля скользящего вниз по склону в сторону обрыва…

- Так, ну это нам ни к чему, -  подумал я, и  маме говорить об этом не стоит. Дорисовал сыне-собачине шмелиные крылья,  снова глянул на ротвейлера, «чёрные клочья вуали» медленно таяли, оседая чёрными кляксами на подушках лап.

- Ну, вот совсем другое дело, стёртые подушки это не переломанные рёбра и лапы.

В видении  Шмель, проскользив несколько метров по склону, в последний момент каким-то невероятно грациозно-скрученным движением оттолкнулся от скользкой скалы и приземлился на относительно безопасном участке среди камней.

 

Сейчас вспоминая наше путешествие по перевалам, я с огромной любовью и уважением смотрю на это отчаянное сердце по прозвищу Элай (словно услышав мои мысли «сына», лежа в позе цыплёнок табака, вильнул мне своим куцым хвостом ). Ротвейлер, весом под 60-т кг с грациозностью снежного барса прошел два категорийных перевала передвигаясь по каменистым уклонам с перепадами от 45-ти до 80-ти градусов, наверняка стал родоначальником и первопроходцем собачьего альпенизма. Или как сказали бы  «кляти  янки – догмаунтинга». Если среди вас есть такие  же больные на голову как мы, то можете пользоваться этим словом совершенно бескорыстно. За это путешествие мы всей командой решили присвоить Элаю почетное звание Геройский ротвейлер Мира.

Приехав в Инту, мы встретились с нашим проводником Пашей и на следующий день утром выдвинулись на машине в сторону Полярного Урал. Настроение было такое, словно после долгих лет скитаний возвращаешься Домой. Приехали в посёлок  «Желанный», там разгрузились и остановились на свою первую ночёвку. Поставили палатки, разожгли костёр, готовили ужин и наслаждались ТИШИНОЙ.

 

« Научись слушать тишину и тогда

ты поймёшь,

Что тишина так же прекрасна,

Как разноцветный хаос весны….»

Мастер Дзу.

 

ТИШИНА, Белая Полярная Ночь и ты один в этом прекрасном  Мире. Я подошёл к горному озеру, на берегу которого мы разбили лагерь, набрал в ладони воды, попил: м-да, Амброзия – напиток Богов. На секунду, закрыв    глаза, мысленно проговорил:

- Здравствуй, Стоящий у Самого Солнца! Я вернулся Домой.

В ту же секунду на одной из вершин горного кряжа раздался боевой клич сокола. Я улыбнулся – Дом распахнул передо мной двери.

- Благодарю тебя…

 

Энергия в этих местах хлещет через край, окружающее пространство растворяет тебя, наполняя силой. Ты одновременно находишься в теле скалы, сокола, травы и цветов, которые тебя окружают. Твоё тело, твоя душа  распадаются на миллионы кристаллов и солнц, которые, в свою очередь, разлетаются  на такое же количество миров и вселенных. Всё твоё естество охватывает парадоксальное желание - делания ничего не делая.

 

Вернувшись к палаткам, достал из чехла бакены, начал работать, хотелось узнать, как сердце отреагирует на высокогорье. Поймал поток, закрыл глаза, мир вокруг меня изменился. Увидел сверху, как маленькая человеческая фигурка крутится волчком, каскад уклонов, веерных атак и блоков. На душе ощущение восторга и радости, такое чувство испытываешь всякий раз когда прыгаешь с вышки или крутогора в воду. Где–то на границе сознания увидел другого человека, тут же услышал голос:

- Извините, я вас тут на камеру снимаю уже минут тридцать. Извините ещё раз, что отвлёк.

 

Открыл глаза, передо мной стоял худощавый паренёк лет двадцати - двадцати трёх на вид, невысокого роста. Прямые светлые волосы, открытый взгляд серых глаз. Вспомнил, что это один из аспирантов  биологов из Москвы, которые вместе с нами ехали до Желанной. На мгновение прислушался к себе: дыхание ровное, сердце работает как часы. Тут же проскочила мысль: вот куда нужно наших лыжников и биатлонистов на сборы. Пару месяцев тренировок здесь и Олимпийское золото будут брать, куря сигареты во время гонки.

 

Моё молчание паренёк воспринял, как возможность продолжить начатый  разговор. Похлопав по камере ладонью, он сказал:

- Ну это я потом в замедленной съёмке посмотрю. А не могли бы вы мне показать кое-что сейчас, я занимаюсь историческим фехтованием, но вот этого ещё не видел, чтобы сразу  двумя мечами.

 

Лиска протянула ему свой бакен. Я показал  парню несколько веерных атак и  переходов от защиты к нападению. Паренёк оказался внимательным учеником, минут через двадцать у него начало что-то медленно получаться. Глаза его горели от восторга.

-Как называется ваш стиль?

- Сеча Радогора..

-Я думал это легенда…

- Ты в этом не одинок. Но Сеча Радогора – это не только бой на мечах. Аспект этого воинского искусства гораздо шире. Это умение сражаться невооруженным против вооруженных врагов (на поле боя оружие часто ломается в самый не подходящий момент). Сеча - это уникальная ударно-бросковая техника, это искусство пресечения боя, с врагом не надо сражаться, его нужно уничтожать максимально быстро и с минимальными затратами сил и энергии. В Сече Радогора нет такого понятия как блок, там любое движение является атакующим или пресекающим, неважно с оружием ты или без него. На более высоком уровне Сеча позволяет воинам воздействовать на врага ментально, вот почему воинские дружины на Руси были малочисленны. Ну и к сожалению подготовить такого воина было не просто, так как искусство видения боя могли освоить лишь те, кто был расположен к этому генетически, выражаясь современным языком. Даже в наше время умение управлять чужим сознанием и ладить с окружающим миром дано многим, но не каждому.

 

Паренёк оказался на редкость любознательным, общаться с ним было одно удовольствие.

- То есть Сибирский вьюн, Русский стиль Кадочникова,  Айкидо  мастера Уэсиба – это всё реально?

-  На уровне мастера абсолютно!

-  Для этого нужно овладеть тайными знаниями, секретной техникой? – глаза парня сияли как звёзды.

- Конечно. Нужно стоять на руке вверх ногами, другой рукой закрыв  левое ухо  в течение суток и тогда тайное знание откроется тебе, – как можно серьёзнее ответил я.

К счастью паренёк оказался с чувством юмора и с мозгами. На мгновение лицо его приняло серьёзное выражение, а потом он улыбнулся и сказал :

- Я всё понял сенсей, всё тайное знание лежит у нас на ладони, нужно только его увидеть!

- Друзья зовут меня  Мастером Дзу, - сказал я улыбаясь. – Многие идут к этому откровению годами, а ты уловил смысл Учения за час.

- Когда мы встретимся ещё раз с вами? Может в Москве?

- Те кто захотят меня увидеть, могут встретить меня где-нибудь в этих горах в следующем году.

- А если не встретят?

- Значит им это не нужно.

 

Мы с парнишкой полушутя-полусерьёзно отвесили  самурайские поклоны, и он пошёл к своим друзьям, которые после небольшого привала отправились в путь. Этих замечательные  ребята, любителей  полярных мхов и казачьих песен, встречали ещё не раз за время нашего путешествия. И я ловил себя на странной мысли, что, встречая в этих местах человека, ты  относишься к нему как к старому товарищу, с которым не виделся  десяток лет, но которого чертовски рад видеть. Здесь любой приглашает тебя к костру  угостить чаем или едой. Ни кого не интересует как тебя зовут, если только сам не назовёшь себя, вопросов, как правило, два откуда и куда идёшь, чтобы узнать подробности прохождения маршрута (в горах обстановка меняется очень быстро), если там ещё не был. И с каких мест родом, чтобы узнать новости о большой земле, этакое туристско-горное радио.

 

Несмотря на то, что спать легли довольно поздно, на следующий день проснулся оттого, что спать не хотелось совсем. Во всём теле чувствовалась невероятная лёгкость и сила, ну думаю часов двенадцать дня. Спросил у Паши сколько времени (часы были только у него ), на что он ответил, что время  шесть утра. Также быстро организм восстанавливается у меня на море. Да, вот и весь секрет долголетия и крепкого здоровья - чистый воздух, чистая вода и отсутствие техногенной природы, которая  высасывает из человека жизненные силы как пылесос.

 

Позавтракав и свернув лагерь, отправились за гору  «..сменить пейзаж». На наш вопрос далеко ли выдвигаемся, Паша ответил коротко: «До Развилки, тут не далеко». Я сразу вспомнил рассказ знакомого оленевода, как тот ходил  к другу в гости тоже не далеко: два дня на лыжах зимой. Наше «недалеко» оказалось намного ближе, двадцать с лишком километров, растянулось почти на весь день с небольшим перекуром у Старухи.

 

Большая часть пути до Старухи шла через заболоченные места, примерно, семь километров. Скинув на привале рюкзак, я разогнулся, и … метра три пробежал по инерции, согнувшись вперёд, ощущение было такое, словно кто-то дал пинка в  спину. Через полчаса всё пришло в норму, мы даже успели поработать бакенами. Потом наш неутомимый Паша скомандовал  «вперёд» и мы двинулись к Развилке, несмотря на то, что рюкзаки с каждым километром становились тяжелее, отличное настроение не покидало нас. Мы шли вперёд, подшучивая друг над другом, и не упускали друг друга из вида, чтобы вовремя подставить плечо или руку, если кто-то в этом нуждался.

 

Особенно меня радовало то, что это не горы Афгана, вертеть башкой по сторонам не давали рюкзаки. Приходилось «включать» совершенно  другое «зрение», тело постепенно вспоминало былые навыки, шаг становился упругим и скользящим, а осознание того, что нам никто не засадит в «репу» из «бура» или СВД с ближайшего хребта, добавляло оптимизма в отвыкшее от хождения по горам тельце. Слова из песен Высоцкого всё время вертелись в голове:

Мы рубим ступени... Ни шагу назад

И от напряжения колени дрожат,

И сердце готово к вершине бежать из груди.

 

Насчёт ступеней нам повезло, но всё остальное моменту соответствовало полностью!!!

 

За несколько километров до Развилки прошли мимо остова брошенного когда-то геологами вездехода, ещё раз убедившись насколько дико и  неестественно смотрятся в этих местах продукты жизнедеятельности человека. К вечеру добрались до Развилки, разбили лагерь, сварили ужин, потом сидели у костра, наслаждаясь ТИШИНОЙ и красотами этих мест.

В это время года Полярная белая ночь на час-другой уступает место сумеркам. Из-за этого возникает свето-эфект, что солнце встаёт на западе. Картина конечно потрясающая: на востоке уже можно разглядеть звёзды, а на западных склонах гор играет красными сполохами Солнце. Ребята – это потрясающее зрелище! Такое ощущение, будто кто-то взял кисточку и разделил небосклон на две части: на востоке почти ночь, на западе  почти день.

 

А какие звуковые феномены вытворяет здесь ветер: от шума электричек и автобанов до гула летящей на тебя  многотысячной конницы или  гигантского бумеранга. На мгновение тебя окутывает тишина, потом на грани ощущения ты слышишь тихий вздох, который постепенно превращается  в выдох, как будто просыпается огромный дракон. Ещё миг и тебя окутывает сотрясающий всё вокруг рёв… Полная  фантасмагория.

Посидев часок, все разошлись спать. Лично я ложился  в полной уверенности, что завтра не смогу не то что выйти, а выползти из палатки.

 

Наступило утро, проснувшись, прислушался к своему телу, внутренне готовясь к разрывающей на части боли, пошевелил ногой и … ничего не болело вообще. Ощущение было такое, словно родился заново.

 

Позавтракали, свернули лагерь и выдвинулись к перевалу Зиг–Заг. До перевала дошли часов в шесть вечера. Пару раз устраивали привалы, любуясь красотами гор, невероятно сказочными облаками жемчужного цвета, обрамлёнными по краям радугой и каскадом водопадов, которые манили окунуться в ледяную чистоту их вод. Шмель всё время норовил сигануть в воду и поплавать там в заводях. От купания пришлось отказаться: течение было очень сильное, Шмеля могло просто унести и разбить о камни. А по сему сына-собачина, как настоящий «хохол» решил, что тогда и нам в воде делать нечего.

 

Достигнув вершины перевала, мы просто остолбенели. Господи, как здесь красиво! Я там был и говорю, читающим эти строки, что даже такие фразы, как «сказочно красиво», «потрясающе великолепно», «офигенно здорово» и чисто наше «Б…ь, ни х… себе, красотища то какая..» не смогут передать тех чувств и ощущений которые  ты испытываешь от окружающих тебя пейзажей. Всё это только эхо маленьких эмоций по сравнению с тем, когда ты здесь и сейчас.

 

Соколы сопровождали нас на всём протяжении нашего путешествия. В этих местах для них настоящее раздолье, только иногда, огромные чёрные вороны вторгались на их территорию и тогда в небе разгорались нешуточные баталии. Животные и птицы в этих местах совершено не боятся людей, птицы рассматривают вас на расстоянии вытянутой руки. У подножия Кар-Кара мы со смехом наблюдали, как толстый нажористый лемминг пытался раз за разом  залезть Лиске в рюкзак. Свои намерения он прекратил только после того, как Шмель заинтересовался, с кем это Лиска играет. Там же у Кар-Кара мы встретили дикого красавца-оленя. Огромные ветвистые рога, великолепное грациозное тело. А с каким величавым достоинством он обходил нас: никакой суеты, грация, сила и благородство в любом движении. Создавалось впечатление, что олень не передвигается по камням, а парит над ними. Наблюдая за красавцем - оленем, я понял смысл выражения: абсолютно свободен в своих движениях.

 

Я немного отвлёкся, нами было принято решение спуститься с Зиг-Зага и заночевать в долине. Спустившись к горному озеру с кристально чистой водой мы столкнулись с первой проблемой: огромные камни опоясывали всё озеро по окружности. Не очень труднопроходимые для нас, но вот для Шмеля, который прыгал через барьер не больше 3-х раз в день, это было довольно серьезное препятствие. Я по одному из таких  камней случайно чиркнул пальцем, полногтя на большом пальце «слизало» до самого мяса, крупнозернистый наждак природного происхождения. А у Шмеля на лапах кроссовок нет. Двинулись по камням в обход озера, выбирая самый  оптимальный маршрут для Шмеля, «сына собачий» довольно быстро сориентировался в окружающей обстановке и зачастую сам выбирал себе маршрут продвижения среди нагромождения горных пород, сигая с валуна на валун как ирбис. Мы с некоторым облегчением вздохнули, обошли озеро, подошли к спуску в долину и поняли, что для Шмеля и девчонок всё только начинается.

 

Нагромождение скальных осколков крутым серпантином уходило вниз, рассекаемое напополам шустрой горной речушкой, которая каскадом водопадов уносилась вдогонку, пробив каньон в скальных породах.

Теперь стало понятно почему перевал назвали Зиг-Заг, спуститься по нему можно было, только двигаясь зиг-загами переходя с одной стороны каньона на другой, форсируя бойкую речушку, благо она была не глубокой.

 

Девчонки налегке со Шмелём прошли каменные водопады, а мы вернулись за их рюкзаками. Малион пошёл  низом каньона, я решил пройти поверху по камням вдоль обрыва. Дело тут не в дурацком геройстве, просто я люблю с детства бегать по краю не важно чего: будь-то обрыв, чувства  или ощущения. Я с детства лет до тридцати летал во сне, а передвижение по краю обрыва  перепрыгивая с камня на камень создаёт полное ощущение полёта. Тот, кто прыгал с парашютом или с вышки в воду, меня поймёт.

Короче, лечу я вдоль обрыва по камням, и восторгу моему нет предела и тут, чувствую, как кто-то или что-то ловит меня в перекрестье ментального прицела. Притормаживаю, тело по привычке ныряет за обломок скалы, тут же вспоминаю, что это не война и шмалять здесь в меня некому. Выскальзываю из-за обломка и «вижу» как в метрах 15-ти выше меня сидит, вперившись в меня красными пылающими глазами, тварёныш. Представьте себе росомаху тёмно-рыжего цвета, вот это что-то похожее, ну сказать, что «она» или «оно» ненавидит всё живое значит ничего не сказать, это просто другая форма ненависти, так, наверное, ненавидят друг друга Огонь и Вода.

Выдвигаюсь дальше и через пару метров чувствую, как кто-то советует мне пробежать чуть левее того места, где планировал пройти. Пробегаю мимо и чувствую вздох разочарования и ненависти. Притормаживаю, возвращаюсь, перед мною лежит плита-камень размером метра полтора, слева надёжно упирается в нагромождение камней, справа, обрыв из россыпи камней уходящих камнепадом вниз метров на двести. Вижу маленькую  фигурку  Малиона, скользящую по каньону вдоль речушки. Подхожу к плите–камню, пробую ногой на прочность … не шевелится, стоит как влитой. Тварь на верху начинает «повизгивать» от возбуждения, обхожу с другой стороны, наступаю плавно на плиту с другого края, как только примерно половина веса моего тела перетекла на камень, плита неожиданно легко ушла влево вниз в сторону обрыва, но я рукой держался за соседний обломок скалы. То есть, если на  полном ходу наступить на плиту, то ты слетишь с плиты вниз на каменную россыпь не удержав равновесия.

- Твою мать! -подумал я и врезал этому рыжему тварёнышу от души. Тварёнышь  «взвизгнул» и пропал из виду, от его «визга» ещё минут пять все волосы на теле стояли дыбом, я был похож на ёжика. Так бывает, когда снимаешь в темноте наэлектризованную футболку видно искры статического электричества. Я эти искры видел днём на себе, этакий электрический человек. Искры перетекли на кончики пальцев рук и ног, на языке ощущение слабого электрического разряда, волосы на голове как одуванчик. В общем, как сказал бы брат Кат Рам Ха : «Прикольно !» Спустился  вниз на небольшой клочок «зелёнки», где мы оставили рюкзаки, взял один из них и той же дорогой выдвинулся по направлению к ребятам, слова из песни  Высоцкого крутились в голове:

«В горах не надёжен ни камень, ни лёд, ни  скала…»

 

Владимир Семёнович  был совершенно прав, в горах мелочей не бывает. Стоит на секунду отвлечься или посчитать что-то мелочью и через мгновенье эта «мелочь» превращалась в «БОЛЬШУЮ ЖОПУ», как любит говорить Малион, опасную для здоровья.

 

На переходе между Старухой и Развилкой шли через болото, Юнона предупредила Нину:

- Туда не ходи, провалишься.

- Хорошо, – сказала Нина.

Пошла именно туда, увязла в болоте, рюкзак потянул её назад… Благо наш вездесущий Паша (спасибо  ему за это) оказался рядом, болото было не глубокое и Нина отделалась мокрыми штанами и лёгким испугом.

На вопрос:

- Зачем туда попёрла?

Нина как настоящая блондинка ответила, глядя на нас голубыми глазами:

- Не знаю.

 

Ручьи  этих местах коварны, особенно те, что текут через торфяники и болота. Смотришь, вроде не широкий и не глубокий ручеёк метра полтора, даже дно видно, воды по щиколотку. Наступаешь и чувствуешь, как  земля в буквальном смысле уходит из под ног.

 

Другое происшествие добавило мне дозу адреналина, и заодно сняло корону с головы.

 

На переходе между «Оленьим» и  Манарагой  шли через небольшую низину, поросшую лиственницами и кустарником карликовой ивы. По сравнению с прошедшими местами  не тропа, а чистый автобан. Поскольку все тропинки в этих местах проложили звери, а люди ими только пользуются, то в отличие от нас, братья наши меньшие кусты карликовой ивы просто перешагивают или перепрыгивают. Поэтому кустарник выставляет свои рога-ветки прямо на тропу и чтобы пройти, мы обычно наступаем на куст, приминая его ветки к земле.

 

Так вот лечу я за Юноной по этому лесному автобану, чувствую себя этаким следопытом  из книги Финемора  Купера, короче, слегка размечтался. Передо мной распластала ива свои рога-ветки, наступаю бодренько на куст и вижу в последний момент, как с боку и с низу, из мха выскальзывает сухой отросток этого же куста, загнутый и острый как жало скорпиона и с той же скоростью, что я давлю на куст устремляется ко мне справа в низ живота, проскальзывает под жилет, протыкает футболку и упирается в брюшину. Тело по инерции летит в перёд , подгоняемое рюкзаком . В последнее мгновение делаю резкий поворот корпусом вправо-назад, «хвост скорпиона» пропарывает футболку , по касательной царапает кожу на животе .Тут же делаю шаг назад с «ожившего куста» , сухой шип исчезает как катана в ножнах мха. Всё  это произошло за доли секунды, медленно выдыхаю воздух через стиснутые зубы .В голове проносится мысль: «Какая глупая смерть могла получиться !» Как будто смерть бывает умная. Тут же говорю всем спасибо, вешаю корону на гвоздик и устремляюсь вдогонку за Юноной.

С начала нашего путешествия по  Уралу не только я, но и ребята обратили внимание на то , что Полярный Урал это такое скопление пирамид с идеальными гранями  и  горных хребтов своими очертаниями похожими на тела окаменевших драконов .А россыпи камней в сочетании с «зелёнкой», которая росла на пирамидах, создавала затейлевые рисунки и  узоры. На некоторых пирамидах можно было видеть рисунки зверей, на других отчётливо проступали различные иероглифы .Мы все конечно понимали. что это природа оформила оползни камней и «зелёнку» в такие причудливые рисунки, но чисто визуально всё это на пирамидах смотрелось совершено потрясающе .Бери и прямо сейчас снимай фильм в стиле фэнтази, появление любого фэнтазийного персонажа здесь выглядело совершенно естественно.

Зиг-заг прошли без особых приключений, за исключением того места, где Шмель чуть не сорвался с обрыва.

 

Вечером лёжа в спальнике у подножья пирамиды вспомнил, что в 80-х годах у нас ходили слухи о том , что в этих местах появился «Йети»,  который нападал на охотников и оленеводов, кочевавших в этих местах. Появлялся Йети только летом, когда было тепло и, в отличие от каменной росомахи (так я про себя почему, то назвал тварёныша, встреченного на Зиг-заге), был абсолютно материален, правда способы его появления и исчезновения носили абсолютно мистический характер. В конце 80-х я совершенно случайно пересёкся с одним оленеводом , который родился и всю жизнь прожил в этих краях перегоняя табуны оленей с пастбища на пастбище в районе Приполярного и Полярного Урала. Спросил его о Йети, на что Коля(так звали оленевода) ответил, что это никакой не горный человек. Сам Коля видел Злого Духа гор только издалека, а его друг столкнулся с этой тварью и еле ушёл живой. Коля рассказал, что появляется тварь только в тёплые года, ростом он или оно под три метра, туловище покрыто хитиновой чешуёй ,причём окрас её меняется  от серо-зелёного до тёмно-фиолетового оттенка. На голове у твари один глаз, тройной шип или рог, уходящий ото лба к затылку. Местные прозвали его Полярный демон или Костогрыз. Тварь появлялась всегда внезапно, словно выходила из скалы или материализовалась  прямо из воздуха (как было в случае с Колей) нападала на человека, прокусывала череп у основания и высасывала мозг. Простые охотничьи пули её не брали, Костогрыз реагировал только на пули со стальным сердечником для карабина или АКМ калибра 7,62мм. И то поражающего эффекта не было, пули на короткое время оглушали демона, благодаря чему Коля   и его друг остались живы. Демон  отличался невероятной для человека реакций и  силой ,но при этом никогда не преследовал человека, если тот успевал удалиться от Демона метров  на сто. Коля высказал предположение, что что-то со зрением и чуем у твари не очень, так как передвигается демон очень быстро.

 

Ещё мне Коля поведал, что тогда было предпринято несколько попыток захватить Костогрыза живым или мёртвым. Приезжали какие-то люди из Москвы и Питера, потом, на военных вертушках, прилетели человек двадцать армейских, но таких Коля раньше не встречал (здоровые мужики со странными ружьями и в пятнистой форме, у каждого возле уха трубочка, в которую они переговаривались друг с другом и с вертолётом). Военные пробыли в горах всё лето, несколько раз Коля слышал стрельбу из автомата. Однажды Коля пересёкся с армейскими совершенно случайно и решил проследить за ними. Охотился Коля с десяти лет, следопыт был отличный, ходил на охоту в сторону Сибири за Уральский хребет. Коля подобрался к спецназу метров на пятьдесят, когда прямо из воздуха появился Костогрыз и бросился на армейцев. Те парни были решительными, со всех стволов взяли тварь в перекрёстный огонь и сшибли на землю, двое других спецназовца стрельнули в демона из беззвучной пушки, а другая стрельнула крупноячеистой сетью. Но демон достаточно быстро пришёл в себя, разорвал сеть почти без усилий и бросился на бойцов. Разбросав двух здоровенных мужиков, как кегли Костогрыз бросился на остальных. Досматривать окончание охоты Коля не стал, а рванул со всех ног прочь. Так быстро он бегал только один раз в жизни, когда у него в руках взорвалась бочка из под бензина, и тогда ему чуть не оторвало руку. Тогда ему повезло, что в стойбище стояла вертушка, парня (12 лет) доставили на большую землю, сшили, разорванные связки, сухожилия и сосуды. Крепкий организм и, возможно, провидение помогли Николаю справиться с травмой без последствий, оставили лишь шрамы и следы от ожогов на плече, которые он мне не без гордости продемонстрировал. Несмотря на небольшой рост, парень отличался хорошей физической силой, подняв после перенесённого микроинфаркта 16 раз 32 кг-ую гирю, чтобы снять онемение в левой руке, чем чуть не довёл до инфаркта своего лечащего врача. Окончательно Коля поверг всех нас в шок, когда продемонстрировал на в курилке свой паспорт, где я и все присутствующие увидели собственными глазами, в графе «место рождения» было указано : «тундра под Уралом». Но я немного отвлёкся, как дальше рассказал Коля, армейцы пробыли в горах ещё неделю, после случая с Костогрызом, затем свернули лагерь и сказали местным, что бы те не переживали, что «Йети» ушёл и больше беспокоить никого не будет.

 

Через пару лет после того случая Коля пересёкся с охотником манси, где-то в средней части Урала, старый охотник поведал ему, что такая тварь стала появляться в этих краях совсем недавно. И Коля, и старый манси были уверенны, что демон промышлял людей чисто ради охотничьего интереса по тому, что в тех краях полно дичи, но интересовали демона исключительно люди. Я тогда поинтересовался у оленевода, видел ли ещё кто Костогрыза в наших краях. На что Коля туманно ответил, что в горах можно встретить всякое. Его фраза послужила толчком к действию. Я рассказал эту историю троим своим таким же безбашенным товарищам. Просмотренный в очередной раз фильм «Хищник» сделал своё дело. У двоих из нас были охотничьи карабины, у военных купили два АКМ калибра 7,62 и цинк патронов к ним, к этому арсеналу добавили УАЗ и ящик водки, для обезболивания или общего наркоза (это уж как получится). Мы рванули к Уральским горам ловить «поганую, уральскую, душманскую морду». Нам тогда было двадцать, и нам было совершенно наплевать, что за незаконное приобретение и хранение оружия можно было схлопотать приличный срок. После армии у нас в башке ветер не свистел, вместо него там бушевало торнадо. Нас от Костогрыза или Костогрыза от нас спасла река Кожим. Кожим и в засушливое лето на УАЗике не проскочишь, только отсутствие переправы и наличие отгулов на работе заставили нас повернуть назад (мы планировали управится за 4 дня). Решив отложить охоту до следующего раза, мы вернулись домой.

 

Ворочаясь в спальнике с боку на бок, я усмехнулся и позавидовал самому себе двадцати пятилетней давности, мне тогда казалось, нет, я был абсолютно уверен, что у меня минимум девять жизней, а весь мир принадлежит мне безраздельно.

 

Про Костогрыза я вспомнил, на минуту на балке Олений, мы там пили чай и восстанавливали силы перед последним переходом к Манараге. Оставив в журнале посетителей шутливую надпись, мы стали готовиться к переходу.  Наш проводник Паша отнёс журнал в вагончик, отсутствовал он не более двух-трёх минут. Внезапно волна смертельной опасности накрыла меня с головой. Через пару секунд из вагончика вышел Паша, выражение лица и состояние души у него было такое, словно он только что увидел приведение или того самого Костогрыза. Сказав, что теперь надо бежать до упора, пока не упадём, но лучше дойдём до Манараги.

 

Просканировав местность, я подошёл к Юноне и сказал, что не чувствую в радиусе 10км ни одной живой души, за исключением лешего, который нас сопровождает. Юна согласилась, что ни медведя, ничего другого, что может представлять для нас опасность, она тоже не видит, и, несмотря на чувство опасности мы продолжили свой путь к Манараге. Дошли до Манараге, разбили лагерь, разожгли костёр. Чувство опасности и дискомфорта не уходило. Мы с Юноной подошли к Паше и спросили:

- Чего ты такой взъерошенный, что тебя беспокоит ?

- Надо быть предельно внимательными, так как здесь, у подножия Манараги можно встретить всякое, - ответил Паша.

- Что именно ?

- Да Чёрного альпиниста, например, - совершенно серьёзно прозвучал ответ, и рассказал нам историю, которую в своём отчёте написала Юнона.

 

Сидя возле костра, и глядя на Манарагу, отметил для себя две вещи: первое, что эта гора напоминает мне больше голову дракона, который пытался вырваться из сковывающих его недр земли, да так и окаменел в своём мощном и стремительном порыве к звёздам. Аура мощи несокрушимой ненависти, нечеловеческой тоски и боли исходила от тела дракона. Такие чувства испытала бы Свобода, оказавшись взаперти. Изо всех сил он пытается вырваться из каменной ловушки, чтобы, оказавшись на свободе, растерзать виновников своего заточения. Второе, что отметил для себя, что все эти эмоции, исходящие от горы, мои, только очень удалённые во времени, если данное понятие применимо к этому состоянию.

 

Я мысленно переместился на верхушку шипастой горы, надо мной сияли звёзды, вокруг меня раскинулись горные кряжи … Внезапно гора стала прозрачной и я стал проваливаться в неё, тело моё растворилось в утробе скальных пород. Какофония голосов ворвалась в мой мозг, голоса на разные мотивы уговаривали, угрожали, нашёптывали что-то, обещали и требовали. Всё это происходило одновременно где-то на гране сознания, один из голосов предложил мне стать Хранителем этих мест, обещая абсолютную свободу и невероятное могущество. Слабое человеческое сознание пискнуло во мне:

- Вот так люди сходят с ума.

Второе, или какое-то ещё моё я хихикнуло:

- Не иначе Чёрный альпинист решил «съездить» на юга, расслабиться маленько.

А потом добавил:

- С ума ты сошёл ещё при рождении, когда помнил свою прошлую жизнь, знал ту, в которой родился и чувствовал многословность этого мира.

 

Я вежливо отклонил предложение быть Хранителем, приказал всем своим «Я» заткнуться, и захотел рвануть к звёздам. Рвануть не получилось, что-то крепко держало моё, выросшее до невероятных размеров тело, в земле. Я устремил своё тело вверх, миллионы солнц вспыхнули у меня перед глазами. Это был странный мир. Планета по размерам чуть меньше Земли, где царили вечная зима и вечный день. В небе сияло бело-синее солнце, играя платиновыми бликами на равнинах полярных снегов, отражаясь ослепительными молниями на изумрудных гранях ледников. Многокилометровые острые шпили скалистых гор (пики Памира смотрелись бы по сравнению с ними небольшими пригорками). Солнце было не одиноко в этом ледяном мире, высоко в небе мчались друг за дружкой в молчаливом хороводе три луны, две больших и одна маленькая. Я парил в этом прекрасном, до боли души знакомом мире, наслаждаясь одиночеством и покоем. Мои огромные крылья впитывали в себя солнечный ветер и всю магию окружающего мира, возвращая ему свою любовь и несокрушимую силу. Я был Хранителем этого мира и храма, укрытого в заоблачных высях, укрытого от любопытных глаз.

 

Цепочка моих перерождений замкнулась, я вспомнил всё… Этот мир и многие другие, знакомые лица и образы друзей и врагов, картины сражений и странствий, калейдоскопом проносились в моей голове, горечь невосполнимых утрат и радость встреч и невероятных побед в сражениях наполняли моё сердце то радостью, то невыносимой болью, которая разрывала душу на части. Остатки боли скатились по щеке одинокой слезой, я снова сидел у костра у подножия Манараги. Мой взгляд был устремлён на гору, тень ослепительно белого дракона поднялась в небо, сбросив с себя тело горы, как змея освобождается от старой кожи. На мгновение, зависнув над местом своего многовекового заточения, дракон ослепительной вспышкой метнулся к созвездию Дракона, в объятия двух своих вечных подружек, Большой и Малой Медведиц.

Год мы с нетерпением ждали этого путешествия… Время от времени разглядывая фото останцев в долине Монинг-Ур, мысленно перемещаясь среди них , путешествуя по землям где до сих пор местные жители этих земель приносят жертвы своим Богам , и не только в виде оленей. Не пугайтесь сильно, людей здесь на жертвенники не кладут в прямом смысле этого слова. Но шаманы этих территорий уже на протяжении пятнадцати лет прилагают максимум усилий, чтобы чужие здесь не появлялись, и надо отдать должное, это у них получается хорошо. Вам никто не угрожает, никто не стоит в физическом плане у входа в долину с карабином на перевес, хотя если нужно, то вам с совершенно невозмутимым выражением лица засадят в сердце пулю (такие случаи здесь бывали), если вы нарушите их обычаи. А на самом деле это радушные гостеприимные люди, если вы окажитесь возле их чума.

 

 

Здесь знают цену жизни, в этих краях выжить даже тёплым летом крайне тяжело а «детям» городских джунглей практически невозможно.

 

Так вот чужакам подают знаки в виде предчувствий и предостережений,  если ты их заметил, то на этих необозримых территориях есть масса других мест, где ты можешь побродить без особого ущерба для здоровья. Но если ты пошёл дальше, то исход твоего путешествия не предсказуем, шанс что ты вернёшься обратно без членовредительства 50 на 50. Можешь вернуться, а можешь остаться здесь навсегда в болоте, в горных ледниках или в снежнике с маленькой дырочкой под левой лопаткой.

 

Страшно? Если вас пустили в долину, то запомните несколько простых правил: ничего не берите с жертвенников и ничего туда не кладите, если вас пригласили в гости, то не говорите «нет». Сказав это короткое слово, вы тем самым нанесёте обиду пригласившему вас человеку и автоматически окажитесь вне зоны его помощи (а как назло именно в этот момент она вам понадобится, эти места любят устраивать экзамены «царю природы»). Приняв приглашение, не ведите себя как «янкесы» щёлкая фотоаппаратом налево и направо, спросите разрешения у людей, как правило, они не запрещают делать фото. Не забывайте - вы здесь гость, не надо злоупотреблять радушием хозяина.

 

 

Мы настолько были душой уже в долине останцев, что не заметили те самые знаки, которые стали проявляться за пару недель до поездки. Здесь я говорю о себе, но думаю, что другие тоже пропустили их. Нам настолько хотелось покинуть «шум ночных городов», что мы решили, что все нестыковки уладим в пути. Во время покупки гостинцев для оленеводов и шамана я совершенно точно знал, что чум мы увидим мельком, а с шаманом не встретимся в физическом смысле этого слова. Но оба этих факта меня не расстроили совершенно, я ехал смотреть на горы и останцы, а не на людей.

К тому же оленеводы своих собак не привязывают, так как места здесь абсолютно дикие, ну и звери соответственно тоже, и все любят кушать оленину. Поэтому оленеводы на любое движение ниже пояса человека реагируют одинаково: выстрелом из карабина.

Позже в районе горы Колокольня мы встретили оленевода, который выпасал там оленей. Яков так звали парня, кочевавшего со стадом, увидев Шмеля, сказал, что издали, спутал бы его с росомахой и снял бы сразу. Поэтому для тех, кто захочет путешествовать в этих местах с собакой, запомните простое правило: при подходе к чуму или к стаду оленей возьмите собаку на поводок.

Колокольня

Ну, мы немного отвлеклись. Приехали в Инту, покушали у брата шашлыков, наследующий день отправились в горы. Несмотря на холодную погоду и странного вездеходчика по имени Александр, настроение было отличное. Проехали две трети пути, вездеход натужно завывал на первой передаче, закрыв глаза, что бы хоть как-то отвлечься от печального завывания движка представил долину: где-то на границе сознания и яви услышал стук бубна и завывание шамана. Постепенно звуки ушли на второй план, перед моим взором появилась долина, а перед входом в долину лежал огромный белый полярный волк и пристально смотрел мне в глаза. Я понял, что просто так нас в долину не пустят, и послал навстречу своего старого друга: огромный чёрный волк с серебристой холкой стал перед своим белым собратом, пристально глядя в глаза. Завывания шамана усилились, звук бубна стал громче… Десять снежинок ,одна из них огненного ярко-белого цвета, закружились в бешеном танце между волками раз за разом пытаясь прорваться в долину, на ту сторону прошли только пять: четыре сварожьих и огненная , остальные пять обуглились и чёрными осколками упали у ног хищника закрывавшего вход в долину. Белый полярный волк посмотрел в глаза мне и моему сереброгривому другу, затем развернулся и неторопливой трусцой отправился в глубь долины. С нами не хотели воевать, нам показали итог нашего путешествия.

Ну а дальше знаки и предостережения посыпались как из рога изобилия. Сначала заглючил первый навигатор, потом я понял, что Александр потерял дорогу, после переправы через Нянь Ворга Вож  заглючил и вырубился  второй навигатор, на крутом подъёме заглох вездеход, потом мы все вместе чуть не нырнули в обрыв, спасибо Юноне и Лиске рявкнувшим дуплетом «СТОЯТЬ». После этого только самый тупой отправился бы дальше. Класть на жертвенники Монинг – Ура пять человек  не входило в наши планы. Забегая в перёд скажу, что двоих членов нашей команды Заполярье чуть не оставило себе. И только благодаря  Юноне эти двое вернулись домой живыми и невредимыми. Чуть позже до меня дошла весть, что сидя в палатке и играя в карты (от карт в горах даже бывалые альпинисты офигели) они жаловались друг другу о том, что путешествие получилось немного скучноватым, интересно если бы Юнона их не спасла путешествие показалось бы им более увлекательным ? Вот уж воистину человек не знает что ему нужно…

 

Было принято решение разбить лагерь на Нянь Ворга Вож у подножия пирамиды. После посещения пирамиды на следующий день мы небольшой группой отправились на Гребень Дракона. Поднимаясь к гребню налегке мы с Лиской удивлялись, как это мы в прошлом году прошли перевалы Кар-кар и Зиг-Заг, которые в два раза выше и круче Гребня Дракона, с тридцати килограммовыми рюкзаками на плечах. Пришли к выводу, что мало уделяли времени физо, и только много позднее поняли, что недостаток физо здесь совершенно не причём. Когда поднялись к основанию Гребня, усталость как ветром сдуло в прямом и в переносном смысле этого слова. Стоя на теле Дракона, мы почувствовали, насколько велика мощь этого создания дремавшего здесь на протяжении тысячелетий в краю вечных снегов.

 

Я встал на один из скальных выступов, повернулся на север, передо мной, как на ладони раскинулась словно игрушечная тоненькая ниточка Северной Чигим Харуты и вход в долину Монинг-Ур…Закрыл глаза, раскинул руки -крылья, резкий порыв ветра рванулся мне на встречу словно пытаясь сбросить вниз, и полетел… Полёт над местами где всё пронизано СИЛОЙ это что-то невероятное!!!

 

 

Передо мной снова появился образ белого полярного волка неторопливо идущего по долине, волк поднял голову, проводил нас взглядом и отправился дальше. Волк знал, что мы вернёмся, но чуть позже… Это его вполне устраивало, волк был не против…