Во время путешествий меня часто занимал вопрос: что я могу совершить для мира, как сделать его правильнее, лучше, гармоничнее?

Пока длились странствия по окружающим Дрежень лесам, другим планетам и реальностям, вывод как-то сам собою созревал внутри. В итоге вопрос получил свой ответ. Он оказался совсем не таким, как можно было бы ожидать – странным, вызывающим много вопросов.

Когда Вестень спросил, что я понял, перед моим внутренним взором уже была устойчивая картина: стою посреди лесной поляны, наполненной жизнью: летают бабочки, стрекочут кузнечики, поют птицы, бегают какие-то зверьки, а вокруг – лес, живой прекрасный лес. И все пронизано такой наполненностью, законченностью и самодостаточностью, что любые попытки вмешаться в этот единый организм кажутся святотатством. Все, что остается – тихо стоять среди этой красоты, замерев в состоянии благоговения и радости, позволяя всему просто быть.

У меня свой путь, а у мира – свой, как бы нелепо это ни звучало. Мир не нуждается в моих услугах по его «улучшению». Единственное, что я могу улучшать, ухудшать, менять, поворачивать – мой собственный путь.

Вестень одобрил это понимание. Очевидно, ему хотелось, чтобы я пришел к такой мысли самостоятельно.

Однако я не собирался сразу же принимать данную точку зрения, и стал задавать вопросы.

- Вестень, это, конечно, хорошо, когда вокруг мирно летают пчелки, и все довольны. А если вокруг происходят войны, несчастья, убийство планеты, животных, самих себя? Если процветает преступность, коррупция, продажность, теракты, алкоголизм, наркомания? Если стихийные бедствия, неизлечимые болезни, бедность, голод? Пусть остается как есть? Вмешиваться тоже не стоит? У меня свой путь, а у окружающего мира – свой?

Собеседник задумчиво смотрит на меня. Но молчит он не оттого, что не знает ответа. Вестень словно взвешивает: говорить или нет? Пойму ли? Немного погодя, приняв, наконец, решение, произносит:

- Что лучше: быть песчинкой среди пустыни или быть небом над этой пустыней? Что ты выберешь: охватывать взглядом несколько десятков соседних песчаных крупинок или видеть всю пустыню от края до края, а также за ее пределами? Сначала узнай, что происходит вокруг тебя, а потом решай, что делать. Сначала узнай, кто ты сам, и поймешь, кто вокруг тебя.

- А если я не узнаю этого за всю жизнь? Тогда до самой смерти никому не помогать и ждать «прозрения»? – упорствую я.

- Не о том спрашиваешь. Помогать или не помогать – не тот вопрос. Помогай, если хочешь. Вопрос в том, знаешь ли, что делаешь? Почему делаешь? Какие результаты получаешь?

- Разве это сложный вопрос? Человек страдал, а я ему помог, избавив от страдания. Кто-то болел, а я вылечил. Кто-то в жизни запутался, а я подсказал выход. О чем тут еще думать? – удивляюсь я.

- Понимаю тебя, - улыбается Вестень. – А если попробовать взглянуть на вопрос шире? Допустим, миллионолетняя сущность специально пришла на Землю, чтобы пострадать лет этак 50-60. Например, ей это нужно, чтобы полноценно жить следующий миллион лет. А ты взял – и «помог», тем самым лишив ее возможности получить то, что ей необходимо. И сущность возвращается домой ни с чем. Придется вновь идти на Землю в надежде избежать встречи с «помощниками».

- Но ведь ты понимаешь, что я никогда не смогу узнать, кто передо мной: описанная тобой миллионолетняя сущность или действительно нуждающийся в помощи человек.

- А кто на самом деле этот «действительно нуждающийся в помощи человек»? – с ехидной улыбкой спрашивает мой загадочный собеседник.

- Послушай, Вестень, можно проще объяснить?

- Догода, проще объяснить нельзя. Если хочешь действительно понять – научись этому на практике. Объяснения в данном случае помогут мало.

- Но что же мне делать? – спрашиваю я.

- Ничего особенного. Живи как жил, иди по Пути, как шел. Только постарайся не воспринимать все слишком однозначно. Хочешь помогать людям – помогай, не хочешь – не помогай. Суть не в этом. Суть – в понимании.

Объяснения Вестеня выглядят неубедительно. Такое впечатление, что ему не важно, пойму я его точку зрения или нет. Сидит себе в полном спокойствии и смотрит куда-то в пространство. Он считает, что я, живя на Земле в человеческом виде, могу знать о своем (и не только) миллионолетнем существовании до прихода на Землю, и в своих действиях руководствоваться этим знанием. Милая заявочка.

- Ты ничего не понял, - вмешивается в мои мысли Вестень, - не нужно знать о своем миллионолетнем существовании. Нужно этим жить. А чтобы этим жить – не обязательно все помнить. Главное – идти в нужном направлении. Ты – это не только твое тело и сознание. Ты – это также и весь твой Путь, который был до этого и будет после. Путь не останавливается, он соединяет тебя нынешнего с тобой прошлым и тобой будущим. Нужно быть собой целиком, а не только тем, что ты собой представляешь сейчас. Если ты станешь всем своим Путем в целом, у тебя не будут возникать вопросы – помогать или нет. Ты будешь действовать правильно.

- Вестень, я все понял. Благодарю тебя.

Главное – хранить направление. Свое направление. И для этого необязательно помнить свое существование до рождения на Земле. А направление нужно почувствовать.

Вестень как сидел в полном спокойствии, так и сидит, и продолжает разглядывать какие-то одному ему ведомые реалии. Мы находимся на верхнем, открытом этаже терема. Легкий ветерок гуляет по лесу, по пути заглядывая и к нам.

Вечер. Солнце садится.

Очень тихо вокруг.

…Крада устремляется в центр города, я за ней. Входим в Храм. Там перед каменным столбом стоит мужчина. Это он. Это ее судьба. Теперь мне становится понятно.

Крада подходит к нему. Он поворачивает голову, и их глаза встречаются… Успеваю заметить, что в глазах мужчины точно такая же глубокая грусть, как и у Крады. Вспышка. Крада с избранником исчезают в сгустке света. Я остаюсь в Храме наедине со столбом, который почему-то дрожит и издает непрерывный мелодичный звук, словно камертон. Вдобавок к этому, на столбе прямо напротив моего лица появляется знак в виде двух восьмерок (или знаков бесконечности), расположенных крест-накрест. Звук вибрирующего столба стихает, и вместе с ним постепенно растворяется четырехлепестковый знак. В Храме пусто и тихо.

Такое чувство, что мне нужно немного подождать и не покидать Храм хотя бы несколько минут. Следую этому ощущению. В Храм входит человек, который кажется мне очень знакомым. Я совершенно ясно знаю, что это мой друг. Зовут его… Ун Каран!

Выглядит он теперь совсем по-другому. Сидя в своей башне-тюрьме, обликом он был похож на этакого старого звездочета из сказки: седые волосы, борода, мантия до пят. Теперь же внешним видом волшебник напоминает варяжского воина средних лет: длинные волосы, заплетенные в косы, густая каштановая борода, кожаная одежда, годная для походов и битв, мощное тело с развитой мускулатурой.

- Однако быстро ты увлекся местными проблемами! – с улыбкой произносит Ун Каран. Разговаривает он красивым басом с небольшой хриплостью в голосе. – Думал, никогда тебя не догоню! Спасибо, один толковый парень тут Храм построил. Так-то оно быстрее путешествуется. Ну что, каковы твои дальнейшие планы?

- Привет, друг! – радостно отвечаю я, - Было бы очень интересно узнать, куда отправились Рас и Крада. После их исчезновения в мире Дреженя я их не видел.

- Нет ничего проще, мой юный друг! – в манере старика Хоттабыча отвечает волшебник. Понятия не имею, знает ли о старике Хоттабыче Ун Каран, да и не этот вопрос занимает меня в данную секунду больше всего.

Там, где мгновение назад стоял мой всезнающий собеседник, теперь пусто. Опять начинаются чудеса. Поколебавшись секунду-другую, направляюсь к выходу из Храма. Оказавшись снаружи, понимаю, что только что совершил очередное путешествие. Передо мной раскинулся другой мир. До самого горизонта раскинулась степь: песчаная земля, редкая трава и кустарник. Все пространство, в том числе и воздух, имеют желтоватый оттенок, по небу движется масса темно-синих туч без единого просвета. Теплый постоянный ветер гонит небесные армады в одну сторону: на запад.

Мое тело рассеивается, словно густой туман, смешивается с ветром, и вот я лечу в потоках воздуха высоко над равниной, впитывая новые ощущения, рассматривая проплывающий внизу ландшафт. Бесконечная степь не заканчивается и не меняется, теплый ветер дует с постоянной силой в одном и том же направлении.

…Искатель Бога опустился на одно колено, не в силах больше продолжать Путь. «Где же ты?» Пустыня была бесконечной и огненной, огонь был словно растворен в воздухе, прожигая тело Искателя насквозь и причиняя дикую боль. Сознание его было пустым и готовым к принятию потока. Намерение было твердым и непреклонным. Он не помнил, как долго длятся поиски, перестал удерживать воспоминания: все это сейчас не нужно. Теперь он представлял собой один-единственный порыв вперед, к цели: Бог. Тело начинало сдавать, то и дело отказываясь повиноваться непреклонной воле. Это единственное, что могло подвести, не выдержать, сгореть. Искатель давно уже шел в ярких огненных вспышках пламени, способных сжечь что угодно, но тело еще как-то держалось.

У него не было инструкции, что и как делать, и в какой последовательности. Он все знал сам. Просто знал всегда, и вспомнил, когда это потребовалось. Но теперь появилось обстоятельство, способное свести на нет весь проделанный Путь. Тело разрушалось. Это – последний этап, его нужно пройти правильно, иначе провал. Тело нельзя терять: это проводник, способный за короткое время преодолеть длинную дорогу. Искатель по имени Рас опустился на горячую землю и застыл в ожидании. Он знает. Только нужно вызвать, воскресить это знание, ведь дорога эта проходилась не раз, и не только им. Многие шли, и многие доходили. Дойдет и он. Конечно, он знает.

Рас поднялся с земли, входя в новое состояние. Тело наливалось силой и свежестью. Огонь перестал досаждать и стал восприниматься, как приятная бодрящая прохлада. Рас устремился вперед, окрыленный очередным совершенным переходом. Осталось немного. Это трудно, но осуществимо, он убеждается в этом снова. Ну что ж, он практически дошел. Остается последний шаг…

Продолжаю полет вместе с теплыми потоками воздуха, и тут далеко внизу, в необъятных пустынных просторах, вижу человека. Это Рас! Вот он поднимается с колен, устремляется вперед, шаг переходит в бег, и тут случается нечто. Оттолкнувшись последний раз от земли, Рас превращается в сияющую радужную птицу, которая словно соткана из ярких солнечных лучей, переливающихся всеми цветами! Потрясающе! Ощущаю, что окружающее пространство обогатилось еще одним Божественным Присутствием, которое знает тебя, и не только тебя, но и весь мир. Радужная птица входит в мир. Ее уже не видно взглядом, но присутствие ее явно ощущается. Радость охватывает меня, и вот еще одна радужная птица входит в мир, одновременно творя его бытие и равновесие. Везде – мудрость. Только надо узнать…

Есть миры, в которые свет приходит не напрямую, а через особую систему фильтров-преобразователей. Каждый луч при входе подвергается превращению, и в мир он попадает уже в измененном виде. Такие миры лишены многого. В них внутренняя суть никогда не соответствует внешнему проявлению. Как следствие, там возникают два мира – внутренний и внешний, между которыми обычно назревает конфликт.

Некоторые из обитателей таких миров смиряются с существующим положением вещей, принимая всё, как есть. Другие всю жизнь не могут смириться с явным несоответствием, страдают и борются. Кто-то в итоге достигает гармонии, другие же уходят из жизни, так и не выйдя из внутреннего тупика и пучины противоречий.

Почему лучи света проходят через фильтры-преобразователи? Откуда они взялись или кто и зачем их установил? На эти вопросы однозначного ответа нет. Многие полагают, что фильтры стоят внутри самих обитателей этих миров, и искаженное восприятие действительности присуще лишь сознанию местных жителей, а мир сам по себе нисколько не отличается от остальных миров Вселенной. Согласно этой версии фильтры внутри сознания возникли как некая «ошибка» в процессе развития местной цивилизации. Причем мнения о причинах возникновения этой ошибки также разнятся. Она может быть результатом неправильных действий людей, либо может возникнуть случайно, либо является результатом чьего-то злого умысла. Сторонники подобных версий склонны полагать, что фильтры восприятия люди могут преодолеть путем собственных усилий, причем методов преодоления также существует множество.

Другая группа жителей считает, что фильтры на пути света установлены враждебными силами, ведущими своеобразную войну с ними либо использующими местных жителей для каких-то своих целей. Сторонники подобных теорий даже приводят свидетельства, доказывающие их правоту, и предлагают методы борьбы с захватчиками.

Существуют и другие теории возникновения световых фильтров. Есть и такие радикально мыслящие, кто полагает, что нет никаких фильтров, и вообще все восприятие человекоподобных существ – одна большая ошибка. Они считают, что настоящая реальность просто находится за рамками познавательных возможностей разума, и ее стоит либо не пытаться понять вообще, либо воспринять чем-то иным, значительно превосходящим возможности разума.

 

… Я иду среди облаков, мерно плывущих по небу. Вокруг – тишина и покой. Солнце красиво сияет впереди, окрашивая облака в разные цвета. У меня нет цели, есть лишь процесс, и он заключается в неспешном и постоянном движении сквозь бесконечное небесное царство с его облаками, ветрами, сиянием солнца и светом звезд. Я проложил этот путь сам, не стремясь чего-то достичь или куда-то добраться. Меня также никто об этом не просил. Я просто совершаю то, что кажется мне наиболее уместным. Это мой своеобразный вклад во всеобщую великую и прекрасную картину, живую и постоянно движущуюся, в которой бесконечно появляются и исчезают новые и новые мазки.

Временами я создаю ветер. Вернее, участвую в его создании, ведь ни одно действие не совершается нами в одиночку и любое действие затрагивает многих. Этот ветер меняет общую картину, краски обретают новые оттенки, облака наливаются водой и проливаются дождями в иные пласты реальности. Там идет своя жизнь, восприимчивая к процессам, творимым здесь, на небе. Небо также не живет отдельно от иных планов бытия, улавливая новые качества и отвечая на них изменением собственных процессов.

Здесь не нужны мысли. Я говорю об этом, потому что знаю, как это – быть мыслящим существом. Есть области бытия, в которых не прожить без ума и мышления, как не прожить и без иных подручных средств, способствующих выживанию и сохранению самих себя.

Но сейчас всё изменилось. Мне нужно отправиться туда, куда проливают дожди набухшие водой (или светом?) облака. Туда, где единое и совершенное бытие разодрано в клочья, трепещущие в попытках воссоединиться в некогда прекрасное нечто. Но так рисует рука Творца. Если целая картина требует в каких-то участках нанести неприятные краски – Он, не колеблясь, сделает это, после чего, разумеется, картина станет еще прекрасней. Да и для кого эти краски неприятны? Лишь для тех, кто в них погружен.

… «Погружение» завершено. Я прибыл сюда ненадолго, и, опять же, не для выполнения какой-то цели. Я здесь потому, что знаю: путь идет сюда. Художник, творящий картину, всегда точно знает, какие цвета подобрать. Но если спросить, откуда ему это известно, он вряд ли даст четкий ответ. Я в своем пути ориентируюсь примерно на то же чувство.

Плотное тело дает хорошо знакомые ощущения. Память о нём свежа, как будто я был здесь лишь вчера. Хотя кто знает, быть может, так оно и было? Меня зовут Рас, вернее, так зовут того меня, что временами появляется в этой части мироздания. С появлением тела и ума образуется и цель. Так уж здесь все устроено: единый путь рвётся на куски, появляется цель, способ её достижения, действия, направленные на её достижение, само достижение, удовлетворение от свершенного… И все заново. Но не об этом речь. Я люблю женщину по имени Крада. Мы встретились давно и далеко отсюда. Сколько прошло времени? Сколько пришлось пройти различных мест во вселенной в стремлении воссоединиться с возлюбленной? Наши пути сходились и расходились вновь, рисуя замысловатые узоры в пространстве, времени и где-то еще, очень похожем на чертежную бумагу конструктора… Мы хотим быть вместе, но почему-то наши пути образуют все новые и новые петли, не позволяя встретиться и остаться вместе навсегда. Течения жизни вечно сводят и разводят нас, но наша любовь также вечна…

 

… Грязная бомжиха умирает. Она еще не старая, но изможденное тело не способно больше носить в себе душу. Эта женщина недавно покинула город, погрузилась в окружающие леса, не заботясь больше о пище, ночлеге и теплой одежде. Она ушла в лес, решив поставить точку. Когда-то она, как и все в этом мире, появилась на свет, была выращена и воспитана заботливыми родителями. Но, чем взрослей она становилась, тем чаще в сознании возникали видения иных миров, более гармоничных, наполненных смыслом и радостью бытия. А здесь она чувствовала себя будто погруженной в кромешную тьму без единого просвета. В этом мире существовал словно некий барьер между внутренним и внешним мирами. Первый не переходил закономерно во второй, как это происходит в остальных нормальных мирах. Здесь, какой бы прекрасный образ не был создан тобою внутри, он не выходит в мир окружающий, а так и остается далекой недостижимой мечтой. Всё должно быть не так. Это неправильно. Такого рода понимание стало в ней настолько прочным, что она больше не могла жить «как все»: не ходила на работу, не рожала детей и не выходила замуж. Родители не смогли вразумить ненормальную дочь.

Сейчас она лежит в лесу и ощущает, как жизнь медленно покидает тело. Она не может быть уверена, что после смерти попадет в те прекрасные миры, что являлись в видениях. Однако она уверена в том, что смерть лучше, чем жизнь в плотном тумане неправды, где потоки жизни обрываются, почти не начавшись. Здесь все происходит лишь в одной-единственной плоскости, не распространяясь в иные измерения бытия, тем самым не позволяя самой жизни проявлять себя в полной мере. Здесь всё – ложь.

 

… Я опоздал. Моему взору предстало лишь мертвое холодное тело. На изможденном лице лежит и не тает снег.

Цель исчезла. Моя любимая уже находится на иных путях, образующих причудливые петли в пространстве и времени. Неожиданно я замечаю, как под кожей моего тела появляются движущиеся светящиеся пятна. Кое-где кожа исчезает, и изнутри вырываются потоки света. Наконец, отдельные лучи сливаются в одну вспышку, и я перестаю существовать в этом мире. Путь мой здесь оказался недолгим. А ведь мы могли соединиться под этим небом и быть счастливы!

… Я иду по небу среди облаков и рисую величественную картину с помощью ветров и дождей. Мой старший брат по имени Солнце создает непередаваемую атмосферу божественного присутствия. Здесь нет времени, есть только вечность и только текущий миг. А еще есть нечто, единое для всех пластов бытия, то, что позволяет говорить «на одном языке» божественным силам и тем, кто торит непростые пути в непростых мирах, стараясь собрать вместе разодранное по частям единое целое.

 

… Крада стоит на берегу Ланхи. Ей предстоит долгий путь. Поднимается солнце, и Краде открывается бесконечная дорога сквозь небеса в иные миры, к иным звездам и иным пространствам. Она знает, что будет нелегко: внутренняя суть будет рваться на части, умирая и возрождаясь снова в разных мирах, забывая правду и вспоминая её вновь, теряя цель и обретая её снова. Но только так возможно вернуть пропавшего возлюбленного, которого после их встречи, так же, как и её, закружили вихри реальности, и они стали кружиться, подобно опавшим с дерева листьям, в различных мирах и временах. Где он сейчас? Крада знает, что Рас почти успел к ней в том странном мире, где все проникнуто неправдой. Почти успел. Но Крада в тот момент уже стремительно уносилась в родной мир, туда, где Ланха и Дрежень, туда, где душа, словно цветок, рождает семена, падающие в окружающий мир и продолжающие твою собственную внутреннюю суть. Сейчас ей предстоит, как и в тот, первый раз, надолго покинуть родной мир, отправившись на поиски пропавшего Раса. Все напоминает о том дне, когда Крада добровольно обрекла себя на бесконечные скитания по мирам, временам, воплощениям, тем самым обрубив часть своей памяти, лишившись в некотором роде самой себя.

Точно так же течет Ланха, символизирующая вечный путь. Вот поднимается солнце, открывается дверь… Осталось шагнуть.

Что-то удерживает Краду на самом краю уносящейся в пространства и миры стрелы. Надо подождать. Чем кружить в хороводе бесконечных жизней и страданий, не лучше ли постараться понять нечто новое? На память приходят изречения каких-то мудрецов о том, что лучший способ достичь цели – не стремиться к ней. Звучит парадоксально, но сейчас Крада уверена, что это правда.

Девушка поворачивается спиной к реке и устремляется в лес.

Случайно обратил внимание на странный факт, указанный в самом начале повествования. Ун Каран удивляет с первого дня нашего с ним знакомства. Почему он сидит в заточении в башне? Почему он узник? Возможно, столь древних волшебников трудно понять современному человеку, но я все же попытаюсь. Ун Каран говорил, что положение заключенного его развлекает и забавляет, но такие объяснения меня лично не устраивают. В чем тут развлечение? В том, что его тюремщики думают, будто они тюремщики, а на самом деле совсем нет? Ну и что тут смешного? Стоило ради этого беспокоиться? Что-то тут не так.

Присматриваюсь внимательнее. Точно. Все не так просто. Главный тюремщик Уна Карана – вылитый Ун Каран. Причем особой мудрости и величия в нем не заметно. Что за дела? Вхожу к волшебнику. Он смотрит и улыбается. Разумеется, он уже знает, о чем я хочу спросить, и поэтому первый начинает разговор.

- Да нет здесь никаких секретов. Сейчас я все тебе доступно поясню. Главный мой тюремщик – это и есть я сам, но только в прошлом, понимаешь? В том далеком прошлом, когда я еще ничего не знал, не мог и не понимал. И тюремщик этот даже не догадывается, кто его узник! Очень интересный факт: то, что происходит сейчас с «ним», то есть со мною прошлым, я прекрасно помню. Ведь тогда я действительно не представлял, кого держу в заточении, думая, что это нарушитель закона. Поэтому я не лгал, когда говорил, что такая ситуация меня очень забавляет. А сижу я здесь действительно по своей воле. По своей, да не совсем. Уж очень сильно я изменился с тех пор, и прошлое мое сильно отличается от настоящего. Оно не меняется так просто. Оно держит и не отпускает меня дальше. Оно имеет инерцию и не склонно к переменам. Но все же его можно изменить. Медленно, трудно, но можно. Ты – тому доказательство. Соображаешь? Неужели ты думаешь, что я и правда явился, чтобы поболтать о том о сем, пока сижу в заключении? Ведь и ты – это тоже я. Ну или наоборот: я – это тоже ты.

Перевариваю услышанное. Получается, когда кто-то стремится к чему-то, то на определенном этапе различные его «Я» становятся некими «крючками», зацепленными в своих условиях существования. И ему приходится возвращаться, чтобы «отцеплять крючки». Мысль не новая, но я не думал, что все это настолько буквально. Если продолжить рассуждать, получается очень любопытно. Вполне может оказаться, что те качества, которые мы держим в темнице, не позволяя им вырваться наружу, могут на самом деле быть самыми полезными в смысле развития… Мы думаем, что они «вне закона», а на деле наоборот. Еще одна любопытная мысль: возможно, человек – это некая сеть, раскинутая в разных местах и временах, и разные элементы этой сети влияют друг на друга. То есть, если у меня чего-то не получается, то стоит поискать другого себя где-то еще и постараться исправить. А вдруг он не захочет? Почему это я имею право его исправлять? А может, это он хочет «исправить» меня? Как-то не сходится. Я не хочу, чтобы меня кто-то исправлял.

- Ну, во-первых, не кто-то, а ты сам, своей собственной персоной, - вмешивается в мои размышления Ун Каран, - а во-вторых, если тот «другой ты» сумел преодолеть пространственно-временные рамки, перешагнуть непреодолимое, то не стоит ли к нему прислушаться? Ведь такое не каждому по силам! В конечном итоге польза будет для всех твоих ипостасей, если хотя бы одна начала движение вперед.

Как-то все это неубедительно. И зачем мне все это знать, если я не вижу применения этому? Вот я живу в мире, и всего-то хочу спокойствия и благополучия близких мне людей. Хотя… Без вопросов невозможно. Бывает, все хорошо у человека, а счастья нет. Проблем нет, но и счастья нет. А еще часто возникает простой вопрос: почему все так, как оно есть, и никак иначе? Почему все именно так? Вопрос простой, да вот ответ найти непросто. И еще много существует таких вещей, которые приводят к необходимости поиска. Идея, что человек гораздо больше, чем кажется, имеет право на существование. Взять хотя бы избитый символ айсберга. Верхушка, видимая над водой, гораздо меньше, чем скрытая подводная часть. Может, и человек устроен подобным образом? Разберешься в скрытой части себя самого – поймешь и открытую часть. А еще нужно учесть, что айсберг состоит из воды, которая его окружает, и вода эта тоже имеет какое-то определенное качество…