Я встретила ЕЁ случайно. Медленно брела моя лошадка по заснеженному полю. Легкая поземка отшлифовывала сугробы придавая им законченный вид совершенства. Тишина звенела в ушах. До ближайшего населенного пункта часа три спокойного хода, но я не торопилась. В принципе не ощущая холода я наслаждалась тишиной и покоем. Решила остаться на ночь тут и присматривала место между сугробами, чтоб был затишье от ветра и с дороге пролегавшей рядом не увидел случайный путник. Не хорошо было бы пугать людей. У них началась очередной приступ охоты на ведьм, мой вид хоть и был вполне адаптирован, но всё же мог смутить слишком пристальный взгляд. Люди почти всегда видят лишь то, что хотят или боятся увидеть, когда же они перепуганы, то во всем видят причину страха.

Её голос был похож на жалобный плачь, замерзающего ребенка, странно я не ощущала жизни вокруг Моя крылатая кошка встрепенулась и полетела проверить... её полет резко прервался почти отвесным падением, нашла. Я повернула в ту сторону. Огромный сугроб около дороги, кошка с любопытством разгребала его, что-то упорно пыталось зарытся глубже, напрасные усилия, если скука помножена на любопытство, то моя коша найдет нужное даже в камне, старательно выковыривая её наружу, она довольно мурчала и мне стало интересно. Существо прикинулось маленькой девочкой, потом немощной старухой, но оно слишком было сыто и сонно, чтоб попытаться скрыться. Глянув, чего это там я невольно содрогнулась. Толпа нищих замерзла на дороге, они не дошли всего чуть, чуть до посёлка и были истощены, как будто бродили без подаяния долгие недели. В таком густо населенном районе это было странно, так вот почему тут усиленно ловили ведьм. Существо просто высосало их них все силы. Люби чувствуют рядом таких тварей, но не умея поймать, начинают метаться в злобе и тем самым кормят её ещё больше. Теперь она была сыта /я говорю она, только потому, что она предстала передо мной в виде маленькой девочки, той оболочки, которую носила последней/. Да, теперь она была сыта и собиралась залечь в сон до весны. Тогда бы открылись трупы и люди сбежались бы сюда, как новая для неё пища. Я поместила её в кокон и отнесла подальше от дороги, найдя укромный уголок, среди занесенных снегом кустов и развела костер, просто по привычке, у огня мне было уютней. Существо страшилось меня, и даже больше чем меня, мою Кошу, хотя та явно не собиралась её есть, любопытство сменилось презрением. И она тщательно очищалась от прикосновения к ней. Я даже подумала, не наведен ли морок, чтоб её не тронули и с презрением отбросили. Нет, она ничего не предпринимала, её мучила Жажда, сытая и сонная она всё равно готова была жрать, понимая, что тут ей не обломится страдала и мучилась Жаждой. Жажда, неутолимая Жажда и ничего кроме Жажды в ней не было. Она пила чувства, любые, от любви, до ненависти, наслаждалась эмоциями и нее могла насытится в принципе. Человек рядом с ней был обречен. Но нет, она липла не к любому. Она не любила циников, практичных и цельных натур, они лишал её главного «блюда»: чувства вины и жалости. Эти чувства были особенно лакомым куском. Убить её, тогда казалось мне самым лучшим, но как? Как уничтожить то, что не есть жизнь, а лишь субстанция движимая Жаждой. Насытить её не возможно в принципе, как невозможно насытить огонь дровами. Я это поняла выкладывая сушняк на весело плясавшие язычки пламени, они мило трепетали и грели, но чем больше дров я бы положила, тем страшнее и ненасытней оно бы стало. Лишить её пищи тоже в принципе невозможно люди постоянно испытывают жажду эмоций, от скуки или любопытства, от любви или из ненависти. Я наконец поняла её имя «Лихо», поняла и смысл поговорки: не буди Лихо, пока тихо. Спит оно сытое и человек спокоен, а прицепится, и понесёт его Жажда и пойдет крушить от свою и все жизни вокруг. И чем больше наломает дров, тем сильнее горит огонь Жажды. Лишь осознания поможет усыпить её в одном, но она тут же просыпается в новой жертве.