Вначале меня напрягла тяжелая поступь гостя, уж не сам ли Вий пожаловал, пошутила я внутри головы, выпускать такие даже мысли из головы не стоит. Он тут же ответил: Ну, чего ты , просто я очень стар, и «Вий» — это одно из имен, тех темных, с кем ещё в молодости боролся, не такой уж он и страшный, больше люди сами себя накручивают. 
Спасибо, мысленно поблагодарила гостя за мини лекцию по демонологии.
Вошел домовой, нет правильнее ДОМОВОЙ, он был даже мелким, то чувствовалась колоссальная мощь. Чем обязана, я даже мысли не допустила, что ТАКОЙ ищет пристанища. Он протянул руку за спину и вытащил домовёнка. Тот стеснительно шаркал ножкой, но глазки из под челки стреляли озорными искорками. Его всё забавляло, и уверенность в себе зашкаливала, он снисходительно фыркал на деда.
Я его для одного... сделал, да теперь не пущу к нему, не достоин он, а пристроить мальца надо, сам воспитал и обучил, толковый малыш.
Вот что мне поведал старый домовой. Живет он на этом месте давно, так давно, как давно здесь селятся люди, а может и раньше жил, ещё до людей/дед хитро крякнул/, да к людям привык и с ними остался. Когда люди уходили он оставался и тихо дремал век- два, для него это безделица. С того же времени, как стоит Ростов, он живет в этом, самом старом квартале города. Всё время в семьях купцов — мясников. Увидев моё удивление в глазах предвосхитил вопрос: Я люблю свежанинку, да и мужики обвальщики все справные, доходяга на такой работе не удержится, и топор, моё оружие... Потом поняв, что лишнее начал уже и в сторону уходить осекся. Да, и баб мясники выбирают дородных, да хозяйственных, и стряпухи знатные, от кастрюльки дохнул и ... лепота.... В этой семье живу уже четвертое поколение. Старик всю жизнь работал на рынке, в доме копеечка не переводилась, разделённую после войны на коммуналку квартиру, опять собрал, потихоньку выкупая у «квартирантов» их комнаты. Одного соседа только оставил, фарцовщик жил один и всё, что получал трудами, прятал в стену, что вполне устраивало Гаврилу, и старик тоже не возражал, жил квартирант тихо, всего боялся, взяли его на мелочи и дали большой срок, с конфискацией, только конфисковать то, и нечего было. Старуха ключ давно подобрала и за ночь всё, до тарелок к себе перетащила. А стеночку Гаврила берег. В комнату сразу же кто-то из милицейских переехал, но Гаврилу не понравился новый жилец и бабенка его горластая, да грязная, он на них надавил, и года не прожили, она собственной злобой от асмы подавилась, а его мент у себя в кабинете по пьянки застрелился. Других вселять не стали. Фарцовщика, же когда выпустили умирать домой, Гаврило пустил, но тот прожил не долго, сам все из стенки вытащил и старику отдал, просил похоронить по людски. Тот обещание выполнил по честному. На немалый куш оставшийся от фарцовщика семья решал отправить сына учится в Москву. Дочь в Ростове окончила медицинский, вышла за муж и жила с семьей, Гаврила дал им сынка и тот хорошо присматривает за домом, дом полная чаша, люди уважаемые в городе. А вот сын привез невестку из Москвы, та хоть и голь, но нос драла по столичному, на всё смотрела с презрением, хоть и дня нигде не работала, да все ей должны были... Гаврила её не любил, но терпел, в людские дела не вмешивался. Как сына Димона родила, стал готовить ему домовёнка-внучонка. Она хотела назвать сына Родионом, но тут семья осталась непреклонной и назвали Дмитрием, мать же упорно звала Родионом, во дворе поняли по своему и стал парень Димоном. Мама его определила в лучшую английскую школу, потом добилась, чтоб учился в Англии. И вот отучился приехал ... губы скривил, ему все здесь противно, он и не думал насовсем приезжать, просто деньжат дайте, и вы тут все темные и глупые... Дед крякнул, но ни дал ни копейки, если ты такой умный, то иди и сам заработай, мы то тут глупые в нищите, как нибудь убогие проживем. И Гаврило одобрил решение хозяина. Мать за сыночка начала орать-истерить, попыталась полезть поискать для него денежки, так Гаврило пришлось её успокоить, с сердечным приступом легла... Но сын добил, она же уже и чемоданы собрала в Англию за сынком, а нон ей открытым текстом заявил, что не нужна ему там ТАКАЯ обуза. Насколько Гаврило не любил невестку, но и ему тошно стало, уж она сыночка то баловала, всю жизнь на его прихоти положила... Вот и решил, пусть себе удит куда хочет. Но домовенка Гаврюшу с ним не пустил, как раньше думал, и вот просил пристроить в приличный дом.