Он зашел очень тихо и печально вздыхал, это был не домовой а приведение, да простое привидение, если конечно приведение может быть простым. 
Очень бедный костюмчик портного, старый еврей в крайней степени нужды и истощения. Я удивилась? Вы ко мне, не ошиблись? Нет, просто мне больше не к кому. Я не прошу помощи, просто выслушайте меня, и сами решите, что со мной можно сделать.
Мальчишкой, пацанчиком, он чудом спасся от еврейского погрома в Одессе и с дочкой своего учителя Раичкой, сбежал в Ростов. Моего учителя знал весь город, он шил костюмы уважаемым в городе людям. А его убили и дом разграбили, Есю с Раей спасло то, что они накрылись в чулане и там целовались... на мою ухмылку старик вздохнул, нравы сильно испортились с того времени, и мне почему-то стало стыдно. И но продолжил рассказ.
Мы ушли, в чем были, я взял только выкройки и лекала. Но я был очень напуган. Я отказался от своего народа. Я крестился и принял имя Александр, Рая же так и осталась Раичкой. Я отказался от своей фамилии, и назвался сиротой из далекого казачьего хутора. Мы с Раей жили душа в душу, я шил, и Рая играла мне на фортепьяно и пела, ах, как пела моя Раичка, моя птичка... Он уловил, что мне не интересны его переживания. И продолжил быстро и сухо. В революцию, с меня бедного портного взять было нечего, и мы прожили её спокойно, Рая родила мне дочку Софочку и сыночка Лёву, А что вы хотите, комиссары поснимали свои голифе и хотели ходить в хороших брюках, я шил брюки, как никто другой, В моих костюмах они становились галантными кавалерами, и даже толстые боровы одевая мой костюм становились солидными людьми. Мы зажили очень хорошо, у меня были солидные покровители из влиятельных клиентов. Софочке мы нашли уже солидного жениха, из ГорТорга. Но тут эта проклятая война. Я умолял уехать, но Раичка всё твердила, я не выживу, я не смогу бросить всё, с таким трудом нами приобретенное. И мы остались. Я решил, что и немецким офицерам нужны приличные костюмы. Кода немцы объявили сбор всех евреев. Я испугался, но Рая, она обрадовалась. Наконец, мы можем вернуться к своему народу, мы уедем в Германию, там ты откроешь СВОЮ мастерскую, при Советах, ведь это не возможно, мы будем жить открыто. Я умолял, но она и слушать не хотела. Кода она всё поняла, было поздно, нас привели в парк в центре города, к огромной яме, я понял, что это конец. Но нечеловеческий страх охватил меня, я потерял рассудок. Внизу в яме я увидел расщелину и когда меня толкнули, я пополз туда, это был земельный провал в катакомбы. Я слышал как живых людей кидали в яму и забрасывали мерзлой землёй. Я понял, что ТАМ мои Раичка, Сонечка и Лёва. Я руками разгребал мерзлую землю, но она всё сыпалась и сыпалась. Долго, несколько дней были слышны стоны и просьбы о помощи. Несколько недель земля дышала, и на верху были слышны немецкая речь и редкие выстрелы. Это немцы отгоняли от ямы тех, кто хотел помочь. Потом я понял. Что тело моё умерло. А я остался там, в катакомбе присыпан мерзлой землёй, рядом, но не вместе с родными. Прошли годы, десятилетия. И вот теперь я в таком состоянии. Если бы вы мне дружную семью, дом, где есть детский смех... И у меня есть чем платить, его глазки хитро блеснули, я ведь классный мастер. Я никому не передал дар своего учителя. Я засмеялась... Вот и тут вы пытаетесь торговаться... Ах, что вы милая девочка. Я давно не еврей и не был торгашом, я старый и очень одинокий, мне хочется семейного тепла.